Очей моих томных огонь голубой
И черная
с синим отливомБольшая коса, и румянец густой
На личике смуглом, красивом,
И рост мой высокий, и гибкий мой стан,
И гордая поступь — пленяли
Тогдашних красавцев: гусаров, улан,
Что близко с полками стояли.
— Пусть он будет, — будет брюнет, — голубушка, непременно брюнет, — быстро заговорила Людмила. — Глубокий брюнет. Глубокий, как яма. И вот вам образчик: как ваш гимназист, — такие же чтобы черные были брови и очи с поволокой, и волосы черные
с синим отливом, ресницы густые-густые, синевато-черные ресницы. Он у вас красавец, — право, красавец! Вот вы мне такого.
Неточные совпадения
Глаза темные, точно бархатные, взгляд бездонный. Белизна лица матовая,
с мягкими около глаз и на шее тенями. Волосы темные,
с каштановым
отливом, густой массой лежали на лбу и на висках ослепительной белизны,
с тонкими
синими венами.
Спина у ней темно-синего цвета,
с фиолетовым
отливом, а брюхо ярко-белое, точно густо окрашенное мелом.
Из-под
синей шляпы
с загнутым широким полем a la Rubens выбивались пряди бело-русых волос
с желтоватым
отливом.
Бабушка, сидя около меня, чесала волосы и морщилась, что-то нашептывая. Волос у нее было странно много, они густо покрывали ей плечи, грудь, колени и лежали на полу, черные,
отливая синим. Приподнимая их
с пола одною рукою и держа на весу, она
с трудом вводила в толстые пряди деревянный редкозубый гребень; губы ее кривились, темные глаза сверкали сердито, а лицо в этой массе волос стало маленьким и смешным.
Вернулся Платонов
с Пашей. На Пашу жалко и противно было смотреть. Лицо у нее было бледно,
с синим отечным
отливом, мутные полузакрытые глаза улыбались слабой, идиотской улыбкой, открытые губы казались похожими на две растрепанные красные мокрые тряпки, и шла она какой-то робкой, неуверенной походкой, точно делая одной ногой большой шаг, а другой — маленький. Она послушно подошла к дивану и послушно улеглась головой на подушку, не переставая слабо и безумно улыбаться. Издали было видно, что ей холодно.
Но самыми красивыми бабочками можно было назвать, во-первых, бабочку Ирису; крылья у ней несколько зубчатые, блестящего темнобурого цвета,
с ярким
синим яхонтовым
отливом; верхние до половины перерезаны белою повязкою, а на нижних у верхнего края находится по белому очку; особенно замечательно, что испод ее крыльев есть совершенный отпечаток лицевой стороны, только несколько бледнее.
Она погляделась в зеркало и несколько раз мотнула головой, чтобы зазвучали бусы. А потом открыла сундук и стала вынимать оттуда то ситцевое платье
с красными и голубыми глазочками, то другое — красное,
с оборками, которое шуршало и шелестело, как бумага, то новый платок,
синий,
с радужным
отливом — и всё это она показывала и, смеясь, всплескивала руками, как будто изумлялась, что у нее такие сокровища.
Общими были: масть —
с серо-синим по чугуну
отливом лета, полный лед: печи — летом, подпотолочный рост — и полная неподвижность.
Так думал я. И вот она пришла
И встала на откосе. Были рыжи
Ее глаза от солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В
отливах синих падали на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом. Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом — вскочила
И, прыгая, помчалась под откос…
Совершенно круглые, совиные, бегающие,
с темнозеленым
отливом глаза были прикрыты
синими очками, в массивной золотой оправе.